Bent double, like old beggars under sacks,
Knock-kneed, coughing like hags, we cursed through sludge,
Till on the haunting flares we turned our backs
And towards our distant rest began to trudge.
Men marched asleep. Many had lost their boots
But limped on, blood-shod. All went lame; all blind;
Drunk with fatigue; deaf even to the hoots
Of tired, outstripped Five-Nines that dropped behind.
Gas! Gas! Quick, boys! – An ecstasy of fumbling,
Fitting the clumsy helmets just in time;
But someone still was yelling out and stumbling,
And flound'ring like a man in fire or lime...
Dim, through the misty panes and thick green light,
As under a green sea, I saw him drowning.
In all my dreams, before my helpless sight,
He plunges at me, guttering, choking, drowning.
If in some smothering dreams you too could pace
Behind the wagon that we flung him in,
And watch the white eyes writhing in his face,
His hanging face, like a devil's sick of sin;
If you could hear, at every jolt, the blood
Come gargling from the froth-corrupted lungs,
Obscene as cancer, bitter as the cud
Of vile, incurable sores on innocent tongues,
My friend, you would not tell with such high zest
To children ardent for some desperate glory,
The old Lie; Dulce et Decorum est
Pro patria mori |
Согнувшись, с кашлем ведьмы, - из груди,
Мы шли, дорогу вязкую кляня.
Остались вспышки взрывов позади.
До отдыха - брести не меньше дня.
Босой, обутый - шли во сне, без сна.
В крови, в поту. Наощупь, как слепой.
Шли, обессилев, глухи, как стена,
Не слыша даже взрывов за спиной.
Атака! Газ! Внезапная возня.
Противогаз надет в последний миг.
Но кто-то не успел. Вдохнув огня,
Он в пыль осел, издав предсмернтый крик.
Я видел это все сквозь едкий дым,
Сквозь муть очков, заделанных в резину.
И, лишь усну, перед лицом моим -
Его лицо, удушье и кончина.
Если б во сне бежали Вы, трясясь,
Вслед за повозкой, везшей мертвеца,
В белки дрожащих глаз его всмотрясь,
В обвисший, грешный куль его лица,
И каждый шаг заставил кровь кипеть,
Из легких лезть, как пена в котелке,
Мерзка, как опухоль, горька, как сеть
Коварных, вечных язв на языке, --
Мой друг, вы не решились бы на жест
Тщеславным детям бросить в разговоре
Ложь древних: Dulce et decorum est
Pro patria mori.
Переводl - Исай Приморский |
-
-
14.01.2014 в 18:46или оно тут уже было, но я его прогляделчитать дальше
-
-
14.01.2014 в 22:00-
-
14.01.2014 в 23:56-
-
15.01.2014 в 02:43-
-
18.01.2014 в 02:00-
-
18.01.2014 в 02:48